Онтология предрассудка

Современный человек не может безусловно принять свой жизненный мир. Жизненный мир феноменологически дан человеку вместе со всеми своими смыслами. Для меня он дан как отчетливый и упорядоченный определенным образом.

Это звучит как тавтология, но, возможно, нужно прямо-таки вывернуть язык наизнанку, чтобы выразить странный смысл этой тавтологии. Смысл является онтологической характеристикой моей жизни, я не в силах выйти за его пределы в этом проявлена вся опосредованность моего отношения к миру.

Однако истоки этой опосредованности и тем самым моей онтологии вынесены в зыбкий социокод (по М.К. Петрову) и биокод, теряются в пучине хромосомных аберраций, чужих догадок и ошибок. Более того, все эти хромосомные аберрации, чужие догадки и ошибки вместе с объемлющей их пучиной являются случайной подробностью моей жизни, обязаны своим существованием тому факту, что мне открыты смыслы. Они укоренены во мне, но сделаны не мной.

Мир есть лишь мое мимолетное переживание мира, и в это мимолетное переживание погружены и человеческая история, и биология, и математика, и физика. И факт того, что лично я необязателен для всего вышеперечисленного, является только догадкой, умозаключением, чем-то опять от меня производным является мифом. Но раз все смыслы производны от человеческой жизни, то сама жизнь свободна от смысла и порядка.

Музыка, которую Лейбниц называл «раскрашенным временем», как противопоставленное смыслу время, порождала трагедию как разрушение смысла, отслаивание смысла от бытия, условность и отчужденность смысла, столь ярко выраженные, например, в судьбе Эдипа.

Судьба Эдипа воспроизводится во всех необратимых событиях. Представляется, что дело совсем не во фрейдистской трактовке этого образа, но в кровосмешении и отцеубийстве, входящих как табу в социокод Античности и оказавшихся онтологически несовместимыми с личностью Эдипа.

Но это и есть непосредственная встреча со временем, несовместимая с жизнью, это хайдеггеровский ужас или то, что можно назвать необратимым событием. Если опосредованное отношение к миру, детерминированное кодом (биологическим или социальным) уподобить программе, то речь идет об ошибке в программе; но поскольку эта программа есть онтология личности, речь идет о непоправимой онтологической ошибке, уничтожающей личность.

Впечатления непосредственной встречи со временем незабываемы (и непередаваемы, не укладываются в язык), аполлонический слой смысла отодран от бытия раз и навсегда, переживание иллюзорности упорядоченности мира непреходяще, событие необратимо.

Судьба Гамлета тождественна судьбе Эдипа, и знаменитая «связь времен» порвалась не потому, что якобы наступало Новое время, и вопрос «быть или не быть» совсем не философский, а прозаичный поведенческий вопрос. Гамлет та же выброшенная на берег рыба, код которой уже не ассимилирует время и не разуниверсализируется в поведение. Рыба просто бьется на суше в конвульсиях, пока не уснет.

Коды королевского достоинства, придворного этикета, христианского воспитания онтологически не совместились у Гамлета с известным событием, в котором участвовали королева-мать, король-отец и король-отчим, в программе «Гамлет» обнаружилась ошибка, уничтожившая его личность. Еще один хрестоматийный пример необратимого события судьба С. Кьеркегора.

Регина Ольсен вышла замуж, но в онтологии Кьеркегора это невозможное событие, табу, этот смысл онтологически несовместим с его личностью. Единственный выход: сделать бывшее не бывшим, вступить в мир абсурда. Это лобовое столкновение с временем и незабываемые впечатления в форме экзистенциальной философии.

Еще раз отметим, что истоки и основания проблем этих избранных героев им неизвестны, отчуждены, возможно, вообще не существуют; их поступки необязательны, спонтанны; отметим также, что во всех случаях мы имеем дело с людьми, крайне проницательными и в высшей степени достойными.

Культура вневременна, время внекультурно. Все происходит на обочине. Культ Диониса в Античности официально находился под запретом и отправлялся тайно. Табу, необратимое событие, борьба Аполлона с Аполлоном.

История является частью жизненного мира человека, она дает глубинное измерение жизненному миру, сообщает своеобразную структурность жизненному миру. Жизненный мир не обязан иметь исторического измерения, наличие истории есть результат умозаключения, факт культуры.

Жизнь дана человеку как сверхлогическое единство многообразия. Многообразие означает присутствие многого, данность многого. Единство означает упорядоченность, связность многого, его данность одним, его осмысленность. Многообразие не дается без единства, единство не дается без многообразия.

Произвольное деление жизненного мира есть логос и благо. Произвольное разрушение жизненного мира есть необратимое событие. Жизненный мир разрушается не потому, что нарушается логика, а потому, что происходит необратимое событие, разрушающее благо и лишающее смысла логику.

Логически невыразимое единство жизненного мира доступно человеку логически выразимыми смыслами. Логически выразимые смыслы бытуют в культуре. Они альтернативны друг другу, антиномичны. Они образуют ментальное пространство, надындивидуальное сознание, коллективное бессознательное, предрассудки. Предрассудки понятийно окрашивают жизнь и навязывают индивиду определенный стиль жизни или горизонт.

Жизнь как сверхлогическое единство многообразия коррелирует с бытием как логическим единством многообразия. В ментальном пространстве могут отсутствовать понятия личности, индивидуальности, свободы, может не быть субъект-объектной оппозиции; напротив, в нем может быть предрассудок причинно-следственной связи.

Неразрешимые проблемы происхождения живого из неживого, происхождения человека от обезьяны это результаты неоправданных, догматических противопоставлений, которых не было в кармических моделях метемпсихоза, в первобытных тотемических моделях.

Человек живет в мире. Эта фраза является тройной тавтологией. В самом деле бытие открыто человеку как единство многообразия, как тождество человека со средой, с миром, как одна жизнь, как только жизнь, только человек, только мир.

Ведь мир устроен так, что допускает достижение сперматозоидом яйцеклетки, развитие плода в утробе матери, роды в муках. Весь мир действует заодно, чтобы человек появился на свет. Поэтому появление человека на свет есть жизнь мира. Вместе с человеком, как человек, по необходимости рождается то упорядоченное многообразие, которое мы называем жизнью, миром, человеком.

Жизненный мир, жизнь дана человеку как сверхлогическое единство многообразия. Суть сверхлогичности логическая невыразимость единства. Суть этой невыразимости в произвольности самой жизни.

Конечно, можно рассмотреть предметный состав мира, и тогда мы увидим природу и культуру. Природа – это то, что есть в мире, если абстрагироваться от человека; культура это то, что привнесено в мир человеком. Наоборот: все, что есть в жизненном мире, открыто только человеку и является частью культуры. В этом смысле природа производна от культуры; более того, само разграничение природы и культуры только один из вариантов жизненного мира.

Все, что происходит внутри человека, и есть время. Но там ничего не происходит. Там просто уходящая в бесконечность бездна, там ужас. В каком-то смысле там же и вся полнота жизни, сверхлогическое единство многообразия. Само время молчаливо и бесшумно, оно никакое, оно иное полноте. Гегелевская антитеза абсолютного бытия и абсолютного ничто, тождество мышления и бытия как преодоление времени.

Таким же преодолением времени является «благо» Платона и «благосостояние» X. Ортеги-и-Гассета. Субстанция времени никак не организована, она абсолютно пластична. Все, что есть, является частью еще одной не бросающейся в глаза вещи жизни.