Долгосрочные программы развития финансов России

Так, один из специалистов финансовой аналитики Яков Миркин после вхождения Крыма в состав РФ в 2014 г. выделяет три варианта кардинально разных угроз развития России и ее финансов:

• первый вариант сопряжен с риском падения цен на нефть (и газ) как основного фактора развития экономики России. Для нашей страны полгода низких цен на нефть стали результатом кризиса августа 1998 г. В марте 2012 года цена нефти марки Brent достигла 125 дол. за баррель. К 20-м числам июня 2012 г. рынки срезали ее на треть. Она стала меньше – 90 дол.. Затем месяц за месяцем отскочила вверх. Затяжная полоса низких цен на нефть в конце 80-х гг. прошлого века привела к финансовому краху СССР. К сожалению, современные финансы не потеряли зависимости от этого спекулятивного финансового рынка, уйти с которого без потерь для России не представляется. Индикатором этого сценария является укрепление доллара к евро;
• второй вариант материализуется в вытеснении России с рынков сырья Европы. На ЕС приходится 50 % российского экспорта. Поворот сырьевых потоков из России в Азию, несмотря на кажущуюся позитивность, – это более худшие ценовые условия и многомиллиардные затраты на инфраструктуру. По состоянию 2007–2010 гг. ЕС глубоко зависит от российского топлива. Доля России на европейском нефтяном и газовом рынках – одна треть, на рынке угля – 27 %. Ее доля во внутреннем потреблении газа многих стран Восточной и Центральной Европы доходит до 80–100 %: Австрия – 49 %, Германия – 36 %, Италия – 27 %, Франция – 14 %, Швейцария – 12 % и т. д. Ключевая политика США направлена на диверсификацию источников газа для Европы, создание транспортных коридоров для газа в обход России. Поэтому, не исключено снижение этих долей в перспективе.
• третий вариант выражен в потере возможности модернизации за счет импорта технологий из G7 и других развитых стран, снижающей вероятность «экономического чуда» России. Ни одна догоняющая модернизация в России, начиная с XVII в., не происходила без массовой закупки западных технологий. Так было в царской и сталинской модернизации 1930-х. Исторически равноценной смены партнеров предложено не было.

Оценивая перспективы финансов и экономики с учетом динамики реализации угроз в 2014–2016 гг., Яков Миркин дает уже пять
программ развития:

1. Первый сценарий: «цунами» (вероятность 10–15 %). Внешние факторы: укрепление доллара до 1,0–0,95 долл./евро, цены на нефть до 25–30 долл./баррель, финансовая инфекция от шока на рынке акций США, приступ долгового кризиса в Европейском союзе или иного системного риска. Внутренние условия: обострение кризиса внутри России, политический шторм, замыкание, антизападничество, маргинализация идей, бойкот и изоляция, милитаризованная экономика, существующая по формуле: «сырьевая + аграрная + военная»; морально устаревающая страна, но с попытками прорыва –
   ежегодный рост ВВП на 5–7 %, норма накопления – до 30–35 % (в настоящее время 19–20 % ВВП), бум военных расходов, мегапроекгов, ограниченных развитием технологий (техническое отставание до 30–40 лет); рост конечного потребления государства до 20–22% ВВП (в настоящее время 18 % ВВП) при сокращении потребления домашних хозяйств. В перспективе в 5–10 лет: резкое замедление экономики до 0–2 % (или минуса), уход от свободной конвертации
   валюты, ее обесценение.
2. Второй сценарий: «замороженная экономика» (вероятность –45–50 %). Внешние факторы: сокращение зависимости от России как ведущего поставщика сырья. Внутренние условия: полузакрытая стагнационная экономика с устаревающими технологиями, с все большей концентрацией сил и средств в ВПК; «типичная» латино-американская экономика, со сверхвысокой концентрацией собственности, огосударствлением, избыточными регулятивными издержками; полурыночная среда, олигополии. В перспективе в 5–10 лет: технологическое устаревание, дальнейшее упрощение структуры экономики, деиндустриализация, низкие темпы роста в 0–2 %, норма накопления – 18–24 % ВВП, волатильность экономики с мировыми ценами на сырье, динамикой мегарасходов в России (ВПК, мегапроекты), скачки курса рубля от 40 до 100 руб./долл, и ниже, ежегодные кризисы внешнего характера, риски неконвертируемости рубля,
   встроенный немонетарный рост цен и высокое налоговое бремя.
3. Третий сценарий: «управляемый холод» (вероятность – 30–35 %). Внутренние условия: замена большинства управляющих во всех эшелонах власти, приход команд молодых технократов; кадровые перестановки в рамках неизменной системы ценностей и вертикали власти (аналог – Испания середины 1950-х гг. – начала 1960-х гг). Последствия – менее однозначный, более «хитрый», но аналог второго сценария, с более отсроченными последствиями. Эффективность – чуть выше, волатильность – чуть мягче, сползание к дестабилизации в будущем – чуть медленнее.
4. Четвертый сценарий: «внезапный поворот», собственное «экономическое чудо» (вероятность – 5–10 %). Внешние факторы: курс США и Германии влияет на реальную интеграцию России как противовес радикализму, набирающему силу на Востоке. Внутренние условия: либерализация, финансовый форсаж, высвобождение энергии бизнеса и среднего класса, ориентация экономической политики на качество и продолжительность жизни в России, рост имущества семей из поколения в поколение, политика дешевого кредита, дешевого процента, умеренно заниженного валютного курса рубля, сильных налоговых стимулов на рост и модернизацию, сокращения налогового бремени, урезания регулятивных издержек, подавления немонетарной инфляции, сильного антимонопольного регулирования, замораживание внеэкономических конфликтов. В перспективе: выход на устойчивую, долгосрочную траекторию роста в 5–8 %; норма накопления – 30–34 % ВВП; рост – все менее сырьевой; активный трансфер технологий и мозгов в Россию; инфляция, процент снижаются до 2–4 %. Валютный курс – стабилизация сначала в районе 65– 67 руб./долл., затем все медленней, в меру ослабления инфляции, годами ползет ниже к 70–90 руб./долл, и т. д. Огосударствление экономики падает с 50–60 % до 20–30 %; уверенный рост доли среднего и малого бизнеса в ВВП, производительности труда, реальных доходов. Россия – чистый экспортер капитала становится на 10–15 лет чистым импортером капитала, прежде всего в части прямых иностранных инвестиций.
5. Пятый сценарий: «нулевой». Это сценарий разрушительных деформаций, подобных тем, то происходили в 1990-х гг. в бывшем СССР. Его вероятность рассматривается как нулевая.

Он характеризуется:

• реализацией (в том числе в рамках государственно-частного партнерства и иностранного партнерства) крупномасштабных проектов, обеспечивающих добычу и разработку месторождений полезных ископаемых в новых районах добычи (нефть Восточной Сибири, газ Арктического шельфа и другие), и строительством соответствующих трубопроводов;
• резким повышением эффективности использования месторождений за счет внедрения новых технологий;
• диверсификацией направлений экспорта российских углеводородов, в том числе в Китай, и созданием соответствующей инфраструктуры;
• развитием транспортной инфраструктуры, обеспечивающей реализацию транзитного потенциала экономики, в том числе совместных проектов по добыче и экспорту углеводородов в рамках Евразийского союза и с другими государствами, при сохранении значительных «узких мест» в автодорожной и железнодорожной инфраструктуре до 2025 г.;
• модернизацией и интенсивным развитием российской энергетики, вводом новых эффективных генерирующих и сетевых мощностей в электроэнергетике с постепенным развитием атомной электроэнергетики, угольной, гидро- и альтернативной энергетики;
• концентрацией инновационной активности, преимущественно в энергетике, топливных и сырьевых отраслях (металлургия, основная химия), сопряженных машиностроительных производствах, обеспечивающих их технологическую модернизацию и повышение конкурентоспособности на мировых рынках;
• сохранением относительно низкого уровня инновационной активности высокотехнологичных секторов, закреплением их качественного отставания от лидирующих стран и сохранением высоких
• темпов импорта.